28.08

Утро не заладилось с самого начала. Первым делом порвались колготки – единственные, между прочим, в небогатом на женские штучки гардеробе Рыжей, потом куда-то задевалась сережка, а финалом всего происходящего стала перевернутая неуклюжей малявкой банка малинового варенья, щедро украсившая белую майку девушки яркими разводами и склеившая густым варевом кудри.
Душ на женской половине был дефицитным товаром всегда – в каждой комнате обязательно находилась обитательница, проводящая там чуть ли не сутки напролет. Варенье неприятно липло к коже, от раздраженного стука в дверь время быстрее идти не начинало, из душевой никто не появлялся, и Рыжая раздраженно хлопнула дверью, вылетая из женского крыла со скоростью ветра.
Моральное удовлетворение получить удалось, а вот с физическим – дело обстояло куда хуже. Отчаянно хотелось стереть к чертовой матери всю эту сладкую липкость. Вкусную, между прочим – пальцы и запястья она облизала еще с самого начала. Это положительного настроя не прибавляло: можно было съесть с чаем, а теперь только на выброс.
Бесцельное шатание по Дому продолжалось еще с полчаса, пока Рыжая остывала и пыталась придумать, как решить проблему. Ответ пришел сам собой - неожиданно, возле двери Могильника. Вспомнилось общее с одним рыжим паршивцем детство, длинные недели в белых стенах и осознание пришло счастливой вспышкой. Если на женской половине искупаться нельзя, то всегда есть прекрасный брат, между прочим, вожак у Крыс. И, конечно же, ему не составит труда слегка потеснить своих состайников ради нее.
Рыжая едва ли не подпрыгивает от счастья, направляясь в мужское крыло и безошибочно ныряя в обиталище Крыс.
Место для наведения чистоты выбрано ею не лучшим образом – где уж там отсутствие грязи хотя бы найти, зато Рыжий внутри, к нему Рыжая подкрадывается со спины, как в детстве. Поднимается на носочки, закрывает глаза ладошками, противно хихикает на ухо самым трескучим и высоким из своих смешков.
Отпустив брата, девушка воровато оглядывается, следя, чтоб заинтересованно пялящиеся со всех сторон Крысы не сунулись ближе подслушивать, снова тянется к уху парня и невнятно, виновато шепчет:
-Мне выкупаться нужно, младшие варенье разлили, а у нас, - Рыжая корчит противную рожицу, - как обычно. Поможешь?

Шумиха Крыс Рыжую не пугает, пока она стоит в шаговой досягаемости от брата. Рыжий – это Рыжий, он своих усмирит, разгонит и сделает всяческие манипуляции, чтоб ни одна шумная вооруженная очередной острой фигней сволочь ею не воспользовалась, если это категорически воспрещено. На ворчание и прочее отвратное поведение крысят обращать внимание и вовсе не в ее правилах. В каждом болоте свои кулики, вот и пусть наводят свои порядки, как считают нужным.
С нее достаточно и того, что есть возможность наконец-то вымыться. Дождавшись, пока последний из Крыс покинет свое крысиное святилище, Рыжая награждает парня счастливой благодарной улыбкой и коротко прижимается к нему, тут же начиная хохотать – про варенье на майке-то она при этом забыла.
-Не забудь учесть время на свое мытье, - Рыжая пальцем подхватывает с майки одну из вязких, подсохших только сверху дорожек, оставляет след у братца на носу, ловко выворачивается и на ходу сдирает майку, швыряет ее в Рыжего, показывает язык, вприпрыжку добираясь до двери и исчезает за ней.
Спустя секунду раздается шум воды и вначале шипение, потом взвизг девушки – случайно сунувшей руку в слишком холодную воду, не успевшую стечь и превратиться в более подходящую для мытья тепловатую жидкость. Затем вода свое звучание не изменяет, а от самой Рыжей слышится только мурлыканье. Водные процедуры ею нежно любимы, это чуть ли не единственное девичье качество в ней.
Промыть длинные волосы сложно, муторно и противно, мурлыканье сменяется чертыханием, когда приходится едва ли не выдирать слипшиеся комки из рыжих кудрей. Справляется Рыжая с этим не без труда, но в итоге, уже собираясь вылезать из почти согревшейся кафельной комнаты выразительно нецензурным образом поминает по батюшке того, кто задумал ее именно с такими кудрями. Пытаясь избавиться от варенья на них, она благополучно забрызгала джинсы мыльными каплями. А еще со спутавшихся тяжелых прядей вода лилась едва ли не потоком. Полотенца-то не было!
В трусики Рыжая все-таки влезает, джинсы хватает в ту же руку, что и слегка намокший лифчик, свободной рукой толкает дверь и уже в комнате скорее машинально, чем от стыда, прикрывает ею грудь. Без особого результата, но Рыжего она не стесняется.
-Полотенце найдется? – бросая джинсы на ближайший спальник спокойно вопрошает Рыжая, упирая освободившуюся руку в бедро и выжидательно уставившись на парня.

Отредактировано Рыжая (2015-02-20 09:06:01)

Рыжая с недоумением смотрит на брата, озадаченно хлопает ресницами и никак не может понять, с чего он вдруг так занервничал, охрип и даже очки сдернул слишком резким жестом, не свойственным для него-обыкновенного. Она-то уж точно знает и теперь неловко переступает с ноги на ногу, собирая на мокрые ступни липкую мелочь с пола и образуя вокруг себя небольшую лужицу воды, стекающую с волос и тела.
Пару секунд Рыжая колеблется, выбирая между прямым вопросом и желанием ничего не замечать, мало ли что случилось. Решает, что второе предпочтительнее и решительно встряхивает кудрями, посылая в сторону парня почти лавину радужных холодных брызг и тут же усаживаясь на спальник, попутно подхватывая первое попавшееся полотенце.
Рыжая падает на какие-то тряпки, подтягивает колени к груди, вытирает ступни, голени, колени, бедра так спокойно, словно дело происходит в ее родной комнате.
-Ничего подобного! - надменно-шутливо фыркает девчонка, вытягивая ноги и демонстрируя брату почти чистые ступни. Сама прыскает, вытирает о ткань и — критично осмотрев, поднимает на парня темные смеющиеся глаза.
-Ну и тряпки у вас, - морщится от грубости ткани девушка, обтираясь до конца и перекидывая волосы на грудь, чтоб было сушить удобнее. В заявленные полчаса она уж точно не уложится — а Крысы могут и вломиться, но Рыжий — вот он здесь, рядом, что с ней может случиться, когда она под его защитой. Когда-то было наоборот... С тех пор все десять раз поменялось, но от привычки командовать и слегка снисходительно поучать своего брата избавиться Рыжей так и не удалось.
Ее собственные вещи мокрые, нужно будет где-то просушить, а майку, оставленную Рыжему на хранение, еще и выстирать, идти в таком виде по Дому никак нельзя. Растирая влажным полотенцем самые короткие пряди, капающие на щеки и лоб, девушка оценивающе разглядывает брата и ультимативным, командирским тоном (в детстве так она решала, что именно удалось нарисовать или какую игру должны притащить Паучихи по требованию маленького смертника и его нахальной подружки) заявляет:
-Рубашку снимай.

Отредактировано Рыжая (2015-02-19 23:15:00)

Рыжая звонко хохочет, наблюдая за телодвижениями братца и даже в ладоши хлопает, ни на секунду не воспринимая этот импровизированный стриптиз всерьез. Только когда требовавшаяся ей для куда более низменных целей (одевания и похода обратно на девичью половину) рубашка летит вместо ее рук в угол, откуда ее даже добывать-то бесполезно, девушка недовольно возмущенно вскрикивает. В лучшем случае нужная ей вещь просто стала липкой от наклеившейся грязи, в худшем – пропиталась тем, что составляет липнущую часть дизайна пола и превратилась в тряпку, противную даже по не самым высоким гигиеническим стандартам.
-Балбес! - звонко выкрикивает Рыжая, затыкаясь в ту же секунду, как вламывается один из Крыс. Прикрываться она и не думает, на сальный взгляд отвечает своим – открытым и насмешливым, мол, смотри, больше тебе все равно ничего не светит, так и знай. Девушку так и подмывает поманить парнишку пальчиком, рискнет ли сунуться в такой ситуации или вся бравада самца останется без попытки воплотиться, но Рыжий решает ситуацию по-своему, ничуть не менее эффективно и сестра в лучших традициях мелодрам виновато пожимает плечами, нахально ухмыляясь в глаза крысенку, и посылает издевательский воздушный поцелуй.
Дверь скрывает струсившего Крыса почти мгновенно, и развлечение прерывается. Рыжая даже надувает губы, забывая, что минуту назад собиралась убраться из комнаты. Замечание о сплетнях ее ничуть не пугает и не удивляет – в Доме всегда кого-то обсуждают, если в Крысятнике решат, что вожак совсем свихнулся и вздумал спать с собственной сестрой – что ж, это внесет приятную долю разнообразия в шумный быт Второй.
-Скажи им, что я завтра переезжаю, - хихикает Рыжая, представляя себе переполох, который поднимется среди крысят от перспективы сосуществовать с «девушкой» своего предводителя и вылетать из комнаты всякий раз, когда ему захочется.
Шуточки шуточками, но выбираться из комнаты ей все-таки нужно. Слухи обязательно уже пойдут, только все равно нет особого желания топать в обнаженном виде или мокро-грязном.
Рыжая встает со спальника, швыряет полотенце в тот же угол, куда уже отправилась рубашка, на пальчиках подходит к братцу и цепко хватает его за ухо, наклоняя к себе – иначе не дотянется. Если кто еще сунется – шедевр будет на загляденье.
-В знак верности и вечной любви найди мне еще рубашку, - Рыжая хитро усмехается. – Избранница самого Рыжего должна быть нарядной, - передразнивая кого-то из воспитательниц, девушка пародийно смотрит на брата из-под ресниц взглядом избалованной стервы.

Отредактировано Рыжая (2015-02-20 20:02:00)

Рыжая не улавливает момент, когда именно Рыжий меняется. Когда из шутливого брата он превращается в незнакомца и под его взглядом ей становится неуютно.
Он повторяет ее собственную фразу — но звучит она как-то совсем не весело. Рыжая вздрагивает, как будто в полной августовской жары комнате становится на десяток градусов холоднее, с трудом сдерживается, чтоб не прикрыться руками — он смотрит и нагота ощущается ужасно остро.
Хотя, черт, разве не провели они вместе все детство в Могильнике? Разве остались между ними какие-то физические секреты?
Разве есть такие секреты хоть у кого-то из жителей Дома?
Он вздрагивает сам — и Рыжая мгновенно понимает, что здесь, с ней кто-то чужой. Она молчит, вынужденно, неловко, тяжело. Не пытается потянуться куда-то далеко за ним, вытянуть обратно.
Ждет.
И когда он заговаривает, мечтает о том, чтоб не дождаться.
Убирайся.
Он никогда не гнал ее. Ни когда был Смертью — не-жильцом из Могильника, ни когда стал Рыжим — вожаком Крыс. Рыжая вскидывает на него глаза — стремительно пустеющие от бесшабашного веселья темные омуты. Вспоминается сразу все. И тем обиднее, тем больнее.
-За что? - но слова с губ не срываются, она только сжимает зубы, чувствуя, как налаженный мир утекает сквозь пальцы. Рыжий всегда был абсолютной константой. Что бы ни происходило — он оставался. К нему можно было придти, о нем нужно было заботиться (тогда, в детстве, по большей части — но порой и сейчас отголоски прошлого долетали). Он просто был.
И сейчас он бьет — добивает, наотмашь, с детской жестокостью. Рыжая пятится, когда он закрывает глаза очками, зажмуривается сама в ожидании удара, сжимается. Она верит. В то, что и вправду ударит, если она останется.
Рыжая смаргивает непрошеные обидные слезы, влезает в джинсы. Мокрые — и плевать. Чтоб добраться до майки, нужно пройти мимо него. Рыжая не может сдержать дрожь. Ей взаправду страшно. Страх, обида и боль — мерзкое сочетание. От него першит в горле и влажные волосы неприятно холодят кожу.
Дрожащие руки уничтожают все результаты мытья напрочь. На волосах остаются мелкие успевшие высохнуть частички, на щеке — темно-малиновый смазанный штрих. Рыжая сжимает руки в замок, решаясь поднять глаза на чужака, сменившего в комнате ее брата.
-Никогда не трогай меня больше, - в ее голосе звенит натянутая струна, готовая сорваться в любую секунду. - Никогда, - повторяет она — и едкая горечь пожирает все вокруг, превращая выдуманный семейный мирок в ничто.
Когда что-то рушится — что-то должно придти взамен. Не приходит. Рыжая смотрит еще секунду, ожидая почувствовать злость. Или ненависть. Или презрение.
Унижаться еще больше она не станет. Хватит и того, что Крысятнику найдется о чем поговорить в ближайшее время. Девушка решительно растирает набегающие слезы, не желая давать повод для жалости, медлит, тянет долгие семь секунд и наконец хлопает за собой дверью.
На спальнике остается лежать влажный белый лифчик, возле ванной разбросаны в разные стороны босоножки...