Нет такого места в Доме, куда не могли бы проникнуть ветер и Слепой. Первый задувал во все щели, гудел в заложенных каминах свою тягучую заунывную песню. Слепой был везде и нигде одновременно. Для него не было запертых дверей и непроходимых пространств. Для него не было преград и препятствий. Каждая, самая маленькая вещь поет ему о своем присутствии и ведет куда-то, рассказывает и диктует. Все эти песни вместе сливаются в самую прекрасную мелодию, которую только слышал в жизни Слепой – мелодию Дома. Дом многоголос, звонок, мудр. Он способен думать самостоятельно. Он пережил многое, о многом может рассказать, если захотеть слушать. И знать где.
В доме очень много мест, где слушать приятно особенно. Еще ребенком, он нашел их все, а теперь просто идет в них в соответствии с необходимостью и внутренним настроением. Сегодня Слепому особенно хотелось уединения. Он хотел раствориться в огромных ладонях дома, согреться и возможно даже уснуть под убаюкивающий звук сказок серого строения. Если бы только кто-нибудь знал, как много сказок хранят чердачные своды. Cлепой нежно, почти любовно, погладил длинными пальцами шершавые, необработанные балки, придерживающие крышу. Втянул ноздрями запахи, витавшие вокруг. Это место пахло прелой бумагой, пылью, мышиным пометом. Вожак успокаивался тем быстрее, чем дольше находится в этом месте. Уши улавливают тончайшие звуки. Это паук в углу играет на арфе своей паутины. По ставням барабанит дождь, где-то замел кузнечик, оркестр со специальным концертом. Слепой шумно выдохнул и сел в угол, готовый внимать и впитывать

Как летучая мышь, готовая растворится в небытии снов, завернувшаяся в крылья, Слепой сидел в самом темном углу чердака, обняв руками ноги и упершись подбородком в колени. Расслабленное, умиротворенное существо. На бледном лице нарисована не то улыбка, не то усмешка. Тонкие губы изогнуты и поджаты одновременно. Статуя, а не человек. Кто создал тебя таким бездушным для окружающих? Почему, создав оболочку, творец забыл вложить в тебя любовь, сострадание, умение сопереживать? Или в тебя все-таки это вложили, но ты сам запретил себе это настолько давно, что уже и забыл, что когда-то это умел?
Дождь барабанит по крыше, кап, кап, кап. Мысли тягуче и перетекающее слоняются по голове. Слепой гонит их от себя прочь. Он пришел не для того, чтобы думать. Мысли, угрызения совести, расстройства, все это он мог переживать и в своей комнате. А здесь он должен быть лишен всего этого. Просто побег. От людей, состайников и самого себя.
Паук продолжал свою песню, арфа паутины под его лапками пела что-то очень грустное. О погоде, о лесе, которого, возможно, многолапый музыкант никогда и не видел, потому пел особенно тоскливо. Слепой видел лес, Слепой его знал и ему становилось только тяжелее ото всего этого.
- Что ты знаешь о лесе, Архана? Ты. Порождение пыльного убежища чердака? Видела ли ты лес? Чувствовала ли его нежность? Испытывала ли его наказания? Я все это испытывал….
Слепой поднял голову и устремил невидящий взгляд в глубину чердачного окна. Скрип, стон дерева. Уединение было нарушено. Встрепенувшись, бледный притих, если только можно стать еще тише. Он узнал шаги и только теперь расслабился, отпустив внутреннюю пружину и снова сложившись в уже привычную фигуру летучей мыши. Та, что потревожила его покой и уединение вторглась в пределы чердака.
- И тебе, здравствуй, Химера. – очень тихо проговорил слепец и выразительно замолчал. Только теперь он поднял голову и выпрямился. Это было начало боевых действий? Даже если не так и он ошибся, привыкнув видеть угрозу в каждом неосторожном слове, он хотел принять более удобное положение и так, как ему казалось, он выглядел внушительно. Девушка говорила глупости и молчала в ответ на вполне понятную паузу. Для него понятную. Понятную для Сфинкса, возможно для кого-то еще из его стаи, но Слепой совсем забыл, что Химера не была частью четвертой и не могла знать правила заведенной там игры, а значит следовало продолжать бесполезный и бесперспективный разговор ни о чем.
- почему ты спрашиваешь об этом меня? Какой ответ ты хочешь получить, Химера? Ты точно задала вопрос тому, кому собиралась?
Слепой встал. Пройдя несколько шагов, он оказался за одной из балок, подпирающей свод крыши. Балка была холодной. Бледный прижался к ней лбом. Старый способ получить ответ и подпитку от Дома. Он пользовался этим способом всегда, когда вставал в тупик и не знал, что делать дальше. У Дома всегда есть ответы на все вопросы. Надо только правильно его понять.
- Почему ты не задашь этот вопрос тем, кто по твоим же словам чуть не переубивали друг друга?
Ты не задашь им этот вопрос, не так ли? После небольшой паузы продолжил вожак. Почему?

Отредактировано Слепой (2015-05-02 21:55:45)

Мир принято делить на черное и белое. Цветное и бесцветное, горячее и холодное, сладкое и горькое. Принято теми, кто способен владеть всеми органами чувств. Когда ты незряч, ты теряешь первые два аспекта дележа, оттого мир кажется глубже и интереснее. Когда-то непонятный, он стал для Слепого загадкой, которую  он все же склонил, сломал, прогнул под себя, сделал удобоваримым и готовым к употреблению. И, кажется вот теперь все хорошо и понятно, но всегда остаются они – девушки. Существа не логичные, не понятные, а чего действительно больше всего на свете не любит Слепец, так это не понимать чего-то. Особенно, если это что-то находится с ним в доме, живет, видит и воспринимает что-то, что пока не доступно вожаку и делает из этого только им одним доступные выводы. Как пуля со смещенным центром тяжести. Никогда не знаешь куда выстрелит, куда войдет и чем выльется. Сейчас ему было и понятно и не понятно, что от него хотят. Неужели она и правда хочет услышать ответ, которого не знает сам Слепой(или не хочет пока знать)? Зачем, ведь она уже сделала все выводы и знает сама единственно верный ответ. Или он что-то не понимает. Опять это мерзкое слово. Не понимает. Он ненавидит не понимать
- Что ты хочешь услышать, Химера?, вопрос задан тем же тихим голосом с той же до мелочи интонацией. Ровно так, как будто не было подобных этому вопросу сегодня, и она впервые обратила на него свое внимание.
- Что я? Кто я? Что во мне особенного… - вожак 4 сделал паузу и бесшумно скользнул в спину Химеры, покрывая длинопалыми ладонями ее плечи
- А сможешь ли ты ответить самой себе на такие же вопросы. Кто ты, Химера? Слухи живы пока жив человек и не умирают вместе с ним. Верить или не верить слухам решать только тем, кто их слышит. Пересказывать их я не стану, комментировать тоже, тем более опровергать. Каждый сделает свои верные и неверные выводы и будет считать их истиной. Имеют право.  – руки Слепого скользнули по плечам до локтя девушки и так же стремительно вернулись обратно.
- Что касается меня, ты права. Мне действительно все равно. И тут уж ничего не поделаешь. Я не имею права приказывать кому-то не делать из себя дурака, а если и могу, то просто не хочу. Это их желание. С моими редко к то считался. Меня учила жизнь, острые углы и содранные в кровь руки и колени. Это лучшие учителя. Имею ли я права лишать кого-то таких уроков? Нет.
Она стоит к нему спиной. Его руки лежат на ее плечах. Ему никто не позволял вот атк вторгаться в личное пространство этой девушки. Ей не приятно, кажется, ее кожа искрит энергией, а Слепец не может отвести рук. Он питается ее эмоциями. Она не смотрит на него, а то она бы увидела то, что мало кто видел в Доме. Вожак улыбался. Не потому что слова Химеры его веселили. И не потому что он считал забавным свое положение и то как его воспринимают другие. Потому что она оказалась особенной. Слишком….
- Ты проницательна и любознательна. Мне нравятся такие черты в людях. Ты умеешь думать. Это так. А раз умеешь, то подумай сама. Все что ты сказала и правда и не правда одновременно. Для каждого своя истина и даже эти две амазаонки не кажут тебе одного и того же в причинах, я думаю. Здесь слишком много кто придумывает свой мир, создает своих персонажей и каждому из нас в том мире отведена своя роль и свой сюжет, набор функций. Тебе ли не знать этого? Эти миры прозрачны, мобильны и перетекают одни в другие. Каждый из них заряжен по своему. И когда сталкиваются два мира может случится слияние или же как в нашем случае взрыв.
Слепой говорил больше чем говорил когда-либо и с кем либо, кроме быть может Лося. С непривычки болела голова и мышцы лица.
- Вот ты, Химера, от кого ты бежишь сюда, в мир чердачной пыли? Не от тех же ли кто волей или не волей вовлекает тебя в свой мир и навязывает роль?

Девушка в его руках не шевелилась, но жилка под пальцами билась, отдаваясь в его руку. Если бы этого не было, Слепой, пожалуй, подумал бы, что действительно разговаривает со статуей. Кому- то, но не вожаку четвертой показалось бы это странным, на грани шизофрении, но не ему, привыкшему говорить с Лесом и Домом. Да и покажите хоть одного участника дома не балансирующего, подобно акробату на тонкой грани безумия. Кто другой, случайно подслушивающий их разговор, повертел бы пальцем у виска. Такие странные вещи они говорили, как будто не слыша друг друга. Каждый о своем и каждый о важном. Понять их могли только они сами. Для чего-то дом свел их в этом месте и в это время вместе. Значит должно происходить то, что происходит. Этот разговор должен был быть.
Слепой поймал себя на мысли, что говорит сейчас с Химерой много больше за последние несколько минут, чем за всю их совместную жизнь под крышей этого дома.
- Это тебе так кажется, Химера. А спроси других и каждый из них придумает себе другие оправдания. Почему не связываются и не любят. Ты удивишься насколько много нового узнаешь о себе., - крепче сжав руками плечи Химеры, вожак притянул ее чуть ближе к себе и ткнулся лицом в зелень ее волос, вдыхая ее запах. Затем вздохнул глубже, отстранился и отпустил девушку из плена своих рук. Бесшумно передвигаясь по чердаку, он слушал как много говорит Химера и о чем она говорит. Удивительно и опять непонятно.
- Какое тебе дело до других, Химера? – действительно с интересом спросил Слепой, останавливаясь у стены. Ему никогда не станет понятно, как можно беспокоится о тех, кто никогда не беспокоился о тебе. Слепой слишком хорошо выучил урок человеческого равнодушия и жестокости и очень давно запретил себе чувствовать тоже, что чувствуют другие и сейчас его удивляло то, как зеленоволосая переживает за чужие души. Слишком привыкший, что в большинстве своем люди зациклены на себе, он не мог не слушать Химеру, старающуюся сейчас сломать все его стереотипы и установки, заложенные очень рано и ставшие частью самого Бледного. Он старался понять, сейчас правда старался, но не мог. Слишком с большой болью срывается приращённая столько лет назад шкура. Вылезти из нее он мог лишь однажды и лишь по просьбе одного человека. Слепой опустился на пол у стены, обхватив руками колени, но ловя каждый звук, издаваемый девушкой
- Даже если бы очень захотел, я не увидел бы, помнишь ли, я слеп от рождения.
Зубы Слепого хрустнули от напряжения и крошки зубной эмали попали в рот, отдавая железом и мелом. Сейчас, как верно пущенная стрела ее слова достигли неведомой цели более метко, чем того ожидала Химера и Слепой закрылся, замкнувшись во внутренний мир. Ему все меньше нравился этот разговор. Ему ли не знать, как плачет душа? Как много людей в мире теряли все, восстанавливая свой мир из пепелища, склеивая его своей кровью? Кто знает об этом? Кто понял и почувствовал в тот момент? Никто. Так почему его должна волновать чужая кровь? Он прикрылся своей Слепотой, зная, что это разозлит девчонку, и она не оступится от него. Подумает, что он не понял ее, станет ли развивать все равно. Она продолжала говорить, а душа слепого рваться на части. Зачем? Кому было надо сейчас разбудить в мертвеце жизнь и заставить вспомнить. Какая нелепая игра.
- Это игра для тебя. Для других жизнь, как твоя жизнь кажется им игрой. Никто из нас не может выйти из этой игры по своей воле. И ты не вольна.  Он поднял голову на звук ее голоса и теперь старался поймать ее интонации до капли. В ней было что-то. Слишком часто говорю то, что другим не нравится,
Поймав эту фразу Слепой качнул головой и снова уткнулся подбородком в колени. Это больная тема для нее. Они здесь, чтобы причинить друг другу как можно больше боли, потому что боль чистит, а им косметическая мойка уже не поможет. На время зависла пауза. Тишина после разговора рвала уши.
- Я тебе не нравлюсь, Химера. Почему? Невпопад спросил хозяин дома

Отредактировано Слепой (2015-05-10 12:45:10)

Он сидел тихо, без движения, в привычной позе. Голова ноги поджаты к подбородку, руки лежат на коленях, а подбородок на руках, лицо опущено в пол. Волосы закрыли его защитным покрывалом. Из всех доступных ему способов восприятия он оставил только слух. Так было вернее. Ему не хотелось знать, как пахнут эмоции этой девушки, ему хотелось слышать, как они звучат. Нервным смехом, глухим молчанием, выразительнее чем словами. И он слушал, делал для себя пометки с памяти, потому что второго такого разговора уже не будет никогда.
- У других? Прошелестел он – иными словами ты наполняешь свое пространство даже не чужими мирами, а тенями, что доступны только взгляду чужих. Картинками без содержания. Цепочка случайных сужений, которые как ты сказала, этим другим, кажутся истиной. Мы все врем. И ты врешь, и я, больше себе чем другим. И ты это понимаешь не хуже меня, иначе этого разговора не было бы.
Он говорил с ней и не с ней, все в той же позе. Тихо. В пол, как будто отвечая ей, отвечал на собственные мысли.
- У других и про других. Не ты одна так поступаешь. Каждый, за исключением единиц, здесь поступает так же. Оберегая свой мир от посягательств, вынюхивает чужие по отрывкам чужих же суждений, замыкая себе в более плотный круг внутреннего одиночества. Не потому ли каждый из всех живущих здесь, веря в свое существование, существование своего мира напрочь отрицает существование других.... Мысли, обращенные к себе так неожиданно для самого Слепого высказанные вслух.
Он пока не стал отвечать на ее вопрос почему? В тысячный раз произнесенный ей сегодня. Он почувствовал, как она замыкается, сковывается, закрывается в том внутреннем защитном круге, призванном защитить ее. Рука на его руке. Теперь ее время вторгаться в личное пространство, Слепой не возражал. Перехватив ее руку за запястье, он почти усадил, почти уронил ее рядом с собой, склонив голову в ее сторону так, что коснулся виском ее головы.
- Я помню, помню больше чем хотел бы помнить. Это не Дом принадлежал нам, а мы Дому. Из его скрипа и вздохов выросли все наши игры, все наши миры и потому сопротивляться им бесполезно. Ты права Химера. Я знаю кого это… коротко ответил на все слова зеленоволосой слепец и накрутил локон ее волос на палец. Он не из тех кто разворачивает свою душу, может поэтому так интересен для изучения и еще более интересен для увлечения. Просто его почти не знают
- Вот теперь мы постепенно дошли до сути. И я отвечу тебе на твой вопрос. Ты другая, Химера. Ты пытаешься разобраться во всем, анализируешь, наблюдаешь. Это же делают другие девчонки. Они пытаются вторгнутся в мой мир, пытаются понять, наблюдают, раскладывают на части, а разложив не могут собрать в месте. Соединяя части так  и сяк, они получают того меня, которых их чем-то устраивает больше настоящего. Ты тоже пытаешься, но в отличии от них ты не препарируешь меня подгоняя под свое понимание
В этом ответе весь вопрос. Он замолчал, прислушиваясь к ее дыханию. Поняла ли она что он хотел ей сказать? Скорее всего поняла.