| Кличка: Крыса |
В данном случае смех и смерть - однокоренны.
И, пожалуй, в том нет моей и твоей вины.
Информация из акции
Многие бы девушки обиделись, назови их Крысой, но только не она. Крыса своевольна, самобытна и смотрит на мир исключительно личным способом. Отражения в ожерелье из зеркал разного размера - вместо окружающего мира, вылазки в наружность - вместо борьбы за чье-то внимание. Крыса не любит внимание, но знает, что ей от него не ускользнуть. Однако она пытается. Раз за разом, уходя туда, куда не может пройти никто и превращаясь в монстра поющего когда сыт. Черная футболка, тяжелые военные ботинки, веревки вместо цветных браслетов, заклепки вместо украшений. Черные волосы и дикий взгляд, впрочем всегда устремленный куда-то еще, но никак не на собеседника. Красы агрессивна, особенно когда ее пытаются учить. Крыса не любит правил навязанных воспитателями и не любит ПРИПа. Но почему-то и те и другие то и дело вмешиваются в ее жизнь. Крыса не ведет скрытный образ жизни, но никогда не рассказывает о том, где ее носило. Она принимает заказы и устремляется вон - просто чтобы был повод уйти. Крыса знает - изнанка и лес ее не отпустят, но попробовать никто не запрещает. Крыса добра, хотя знает это далеко не каждый. Крыса может быть заботливой, если привыкнуть к ее стилю общения. Крыса умеет слушать. Крыса верный соратник и компаньон. Но только для тех, кто готов ее принимать такой, какая она есть.
Характер
Крыса всегда смотрит в зеркала – но видит в них всех. Кроме себя.
Крыса в зеркалах попросту не отражается, потому что не хочет узнавать ничего о себе.
Крыса делает шаг за грань, но не в желанный мир, а всего лишь в один из доступных миров. Крыса не любит привязанностей и не позволяет привязаться к себе. Еще больше Крыса не любит чужих прикосновений.
Крыса не выносит жалоб. Не любит и просьб, кроме тех, что подкреплены обыденными товаро-денежными отношениями. Крыса честна с другими, давая только то, что считает возможным. И не давая обещаний – ни лживых, ни истинных.
Крыса не вешает ярлыков, не делит по группам и не считается со стаями. Крыса вообще считается только с тем, что видит в отражениях своих бирок.
Для Крысы не было никогда ничего святого – восхищенные взгляды Овцы в адрес ПРИПа она всячески игнорировала, неестественно изгибаясь истощенно-худым телом в кресле. На фоне поблескивающей черной кожи ее собственная – фарфорово-бледная, прозрачная, с тонкой картой венок на шее, локтях, запястьях – смотрелась призрачной и готовой вот-вот разойтись по невидимым швам, выплеснуть лениво бурлящий внутри котел смолы. Крыса давно перестала выдавать ПРИПу хоть какие-то эмоции, чем бесила его нещадно.
Того было и нужно. Поскрежещет зубами, патетически возденет руки над головой, перечислит все ее грехи – и, даст бог, свалит на ближайший месяц.
Бирки мерно звякали на шее, отсчитывая секунды вместе с кивками коротко и странно обкромсанной иссиня-черной макушки. Крыса так же небрежно, как и лежала, глянула в один из зеркальных бирок. ПРИП бесновался, изрыгая проклятья в адрес непутевой дочери. Овца почтительно внимала.
Тяжелый ботинок звучно грохнул об пол. Крыса вцепилась остро отточенными ногтями в собственную кожу. Тонкий слой прорвался, выплеснув несколько мутно-алых капель. Крысе они виделись густой черной пленкой. Той самой смолой, которая закипала внутри на равномерном огне, не выплескиваясь самостоятельно.
Крыса облокотилась на собственные колени, шатнулась, перекатившись костями по костям. Взгляд скрестился с решеткой на окне, скользнул по двум темным силуэтам на его фоне. К обсуждению своего поведения примыкать ей откровенно не хотелось. Чего нового можно было услышать?
Крыса прочертила красную полоску на виске, как будто рисуя кисточкой по новенькому холсту, оставила вмятинки от ногтей. Ей полагалось бы чувствовать боль и разочарование – но она не чувствует. Ей, попросту говоря, наплевать. Жаль не того, что каждая встреча превращается в дешевый фарс. Жаль только бездарно потраченного времени и тошнит. Не фигурально, физически Крысу тошнило от жуткого запаха ПРИПа – представьте себе смесь ароматов мокрой шерсти, прокисшего детского питания, пота, залитую чем-то вроде парфюма самой дешевой линии.
ПРИП с особым пафосом и патетикой в голосе что-то взвизгнул, переполнив чашу терпения Крысы. Терпела она обычно около получаса, не больше – положенных сорока минут дождаться никак не выходило. Овчинка не стоила выделки.
-Пошел ты нахер, - Крыса не скандалила, не истерила, никогда не позволяла себе сорваться. Молча вскочила с кресла, словно не она лежала, как переломанная игрушка, хлопнула дверью за спиной, едва не прищемив полы расхлябанной черной майки, в нижней части ставшей едва не вдвое шире положенного.
Крысе не было плохо, не было больно и не было обидно. Крыса просто устала сидеть и тратить время.
Время – все, что у нее есть. И все, что она ценит.
